Доктор юридических наук, член совета по судебной реформе Лейла Сыдыкова поделилась с АКИpress своим мнением относительно новых редакций Уголовного кодекса, Уголовно-процессуального кодекса, Кодекса об административных правонарушениях, Уголовно-исполнительного Кодекса. Генеральная прокуратура с 7 мая вынесла на общественное обсуждение новые редакции этих кодексов. Причиной поправок надзорный орган назвал значительные недостатки в принятых кодексах и законах, подвергшихся серьезной критике со стороны судебной власти, правоохранительных органов, адвокатуры, экспертного сообщества и граждан, создавших трудности в правоприменительной практике и в деятельности судов.
- Генпрокуратура разработала новые редакции УК, УПК, Кодекса об административных правонарушениях, предлагает внести изменения в Уголовно-исполнительный кодекс. На ваш взгляд, есть ли крайняя необходимость так быстро менять Кодексы или это политический вопрос?
- Сейчас уже можно давать интервью, поскольку проекты Кодексов уже выставлены на сайте Жогорку Кенеша для общественного обсуждения, а ранее нас просили воздержаться о таких действий вначале. Правда я была против закрытости таких обсуждений законопроектов. И сейчас считаю, что они должны проходить открыто, поскольку они затрагивают очень важную часть прав человека.
Мне трудно судить, что это политический вопрос. Но реформа УК, УПК и других - эта всегда вопрос изменения уголовной политики в ту или иную сторону. Но понять сейчас никто не может в какую сторону мы движемся. Старый указ президента 2012 года об утверждении направления судебно-правовой реформы, по которой был определен вектор реформы (это гуманизация, декриминализация, депенализация, разработка кодекса о проступках и реформа административного законодательства) были выполнены и вступили в действие в 2019 году. Успев проработать всего ничего, новая власть решила вернуться к старым законам. То есть, к старому УК, УПК, Кодексу об административной ответственности, УИК. Но, к сожалению, изданный указ президента не содержит в себе направленность реформы. Никакой концепции не было утверждено. Просто приступили к переделке кодексов.
- А как на это отреагировали правоохранительные органы и судебная система? Они дали свои предложения?
- Вы знаете, удивительно, но представители Верховного суда заявили, что нельзя вот так резко опять повернуть назад. Они пояснили, что много хороших институтов, предусмотренных в кодексах, работают нормально. Если есть некоторые недостатки, то надо просто, не ломая ничего, подкорректировать и уточнить отдельные положения. Ну что касается правоохранительных органов, то здесь надо сказать, что реформа для них далась с трудом, потому что надо было переходить на другой более открытый и прозрачный формат работы. Они просто оказались не готовы к реформированию своей деятельности. А если честно, они не умеют работать в совершенно новых условиях. Преступность сейчас другая, но желание работать по старым меркам уже не приемлема. Тем более, что все кричат о борьбе с преступностью, но последний пример с потерпевшей девушкой Айзадой вскрыл некачественную работу правоохранителей, некомпетентное расследование. Оперативные работники стали ругать кодексы. Но, как показал мониторинг общественных организаций, все оказалось проще - это халатность и отсутствие уважения прав потерпевших, особенно под ударом правоохранителей находятся права женщин.
Нужны спецы, по расследованию преступлений, связанных с женщинами и детьми, а не подразделения по краже скота. Нужны операционные протокола как действовать в той или иной ситуации. Потерпевшие не должны зависеть от настроения и желания следователя начинать или нет досудебное производство.
- Они говорят, что завалены делами...
- Да, они хотят показать, как много работы! А как вы хотели, преступность сейчас взята под статистический контроль, и она, как показывает опыт, растет во всем мире. Все должно быть зарегистрировано, любое обращение о преступлении или проступке должно попасть в ЕРПП. И следователь должен приступить к розыску доказательств. Но должны быть сроки соблюдены. А для этого на страже стоит прокурор. Там, где прокурор хорошо работает, нет такого числа преступлений.
Ведомства должны определиться с нагрузкой и где-то увеличить штаты следователей, где-то уменьшить. Это их внутренний менеджмент. Но, к сожалению, они не двигаются в этом направлении. А что касается оперативных работников, то никто не говорит, что их не должно быть. Они также должны заниматься пресечением преступлений, но расследованием должен заниматься следователь. Это его прямая обязанность. Он не может зависеть от желания опера дать ему материал для возбуждения или нет. Это была высокой степени коррумпированная система. Надеюсь, её не вернут.
Какая-то часть оперативных работников должна работать самостоятельно, но их функционал должен быть определен законом. Это делается для того, чтобы они не могли злоупотреблять или попирать права человека. Времена тайной полиции прошли и тайных действий прошли. Видимо нужно время для понимания этого. Но нас часто пугают ростом преступности и опгэшников. Скажу прямо, пока не выровняется социально-экономическая составляющая страны, деление людей на бедных и богатых, не решены вопросы безработицы, то преступность будет расти. Хоть 100 оперов поставьте охранять одного потерпевшего, вопрос не решится.
- Какие существенные изменения вы увидели?
- Я скажу только по Уголовному кодексу. Очень плохо, что ликвидировали уголовные проступки. Они стали преступлениями опять. Кодекс о проступках, представляет собой деяния незначительные по сравнению с преступлениями. Если раньше общество было озабочено ростом большого числа осуждений лиц, которые совершили "кражу курицы" затем "кражу колбасы", условно говоря, их приговаривали к лишению свободы. Тюремное население успешно для того времени росло. Потом такой "мелкий преступник" становился рецидивистом, так как он дважды совершил кражу. У нас росло число рецидивистов. Введение уголовного проступка такую репрессию государства сняло. Теперь такая ситуация вновь может вернуться.
Возрождается Кодекс об административной ответственности только его назвали об административных правонарушениях. Он тоже содержит составы преступлений, которые будут наказываться легкими штрафами. Но некоторые арестами. Да, лишение свободы в виде ареста снова входит в мелкие административные деяния сроком до 10 дней. Возвращение этого кодекса - есть полное игнорирование принципа презумпции невиновности. Это надо рассматривать как меры не гуманизма, а наоборот репрессии.
- При разработке кодексов в 2017 году Евросоюз выделил значительные средства на обучение милиционеров и других силовиков, информационную кампанию. Озвучьте сумму. По вашему мнению, повлияет ли эта инициатива на позицию ЕС в целом?
- Да я слышала, что Евросоюз выделил деньги на судебно-правовую реформу в те годы. Это вопрос поднимали еще депутаты нашей страны, запрашивали куда делись деньги. Минюст по поручению парламента провел свое расследование и дал ответ, основываясь на ответе Евросоюза, что эти деньги они потратили на реформу Административно-процессуального законодательства. Они организовывали поездки за рубеж должностных лиц власти на изучение опыта и, видимо, иные расходы.
У нас же был другой блок - это уголовное законодательство. Поэтому я не знаю ни количества, ни направленность этих расходов. Но некоторые несведущие лица пытаются привязать это к нашей группе. Это клевета, основанная на их больном воображении.
Источник: akipress.kg
